Душа

Посвящается человеку, который вдохновил меня на этот рассказ Душа жила одна в маленьком домике. Она была весела и любила жизнь. Она радовалась солнцу, пению птиц. Любила читать и рисовать. Душа любила сидеть у открытого окна с чашкой ароматного цветочного чая и смотреть на мир. К ней часто приходили гости. Гости были разные. Одни заглядывали на минутку, другие оставались погостить. Некоторые робко стучали в дверь, иные нахально заходили без приглашения. Душа не обижалась, только иногда, если гости были грубы, она пряталась на чердаке. И спускалась, только когда все уходили. Однажды дверь распахнулась, и на пороге стоял Гость. Он пришёл сам, и не обращая внимания на Душу, по-хозяйски забрался в постель и лёг спать. Он несколько дней не оставлял Душу в покое, он тряс её за плечи, он заглядывал ей в глаза пытаясь увидеть неведомое. Он перевернул вверх дном весь дом, перетряс всё бельё. Перебил мебель и посуду, он срывал обои и рисунки со стен, срывал полы. Он искал. Что? Гость искал сам незная что, устанавливая свои порядки и подчиняя себе Душу. Гость не уходил. Душа тихо плакала от испуга на чердаке, но он добрался и туда. Он силой стянул Душу вниз. Он искал… Гость пытался вывернуть Душу на изнанку, вгрызался зубами и раздирал ногтями. Его пустые глаза не говорили не о чём. Душа из последних сил отбивалась, она молила о пощаде изо всех сил она закричала: - Оставьте меня в покое! Я не могу этого вынести! И Гость ушёл. Он оставил дверь на распашку, ушёл, оставив лежать маленькое ослабевшее тельце Души на полу, в луже крови. Только лучи солнца, пробивающие сквозь окно, поддерживали в ней едва теплившуюся жизнь. Едва дыша, превозмогая боль и отчаянье, Душа вышла из домика, закрыла окна и забила ставни досками. Зайдя внутрь крепко, на замок, заперла дверь и молча легла на пустую голую кровать в доме, где царили мрак и запустение. Душа не умерла. Тишина и время лечили её. Домик стоял заброшенным, уже никто не приходил в гости и тропинка заросла. Только иногда, Душа подходила к окну и с тоской смотрела на мир сквозь щели в забитых ставнях, поскуливая от боли незаживающих ран и вздрагивая от пронзительного холода. Такой же холод был в глазах того, в чьём сердце она продолжала жить…